— Этот Кос — его сын, — сообщил я еще одну шокирующую новость Саше. — Леонид Боровский не мог знать наверняка, он в этой капсуле или нет. Ему ничего не оставалось, как вмешаться в нашу игру. А тут такой подарок судьбы — восстановили питание корабля, на котором имеются схожие с нашими технологии.

— Да уж. Триллер.

— Я подумал, что раз уж он может использовать свою псионику, почему бы и мне не попробовать воспользоваться своей? Конечно, по силе я на порядок слабее, но я и не думал биться с ним на равных, слишком уж очевидным был перевес в его сторону. Так что, забалтывая его, я искал возможность связаться с вами.

— Ковалев, когда очнется, не поверит! — восторженно подвел черту Репей.

Видимо, я в лице изменился — Репей аж отпрянул от меня.

— Что не так?

— Так Егор жив⁈ — гневно воскликнул я. — Что же ты молчишь, дурья твоя башка⁈ Он же помрет от шока!

— Я думал, он враг, раз стрелял в нас! — пытался оправдаться пилот. — А потом просто заслушался.

Я с трудом встал на ноги, схватил свою аптечку и бросился к Ковалеву, лежащему без сознания. Первым делом я провел схему «антишок», затем обработал его окровавленную культю пеной и ввел сильнейшие седативные препараты.

Вернулся Козырев с носилками. Довольно быстро, кстати, они управились. Сергей объяснил:

— Болотов пригнал «Ермак» поближе. Мы зависли прямо над палубой.

— Ясно, — ответил я и приказал грузить Ковалева на носилки. — Несите его на «Ермак» и укладывайте в автодок вместо Марии.

— Но там уже лежит она, такая голая… — начал было мямлить десантник, но я его перебил:

— Одеть и вколоть вот это! — я дал ему нужную шприц-ручку. — Сейчас она уже не полезет драться.

Жизни девушки ничего сейчас не угрожало, она просто была оглушена. А Ковалев реально умирал.

— Выполнять! — прикрикнул я на десантника, и они вместе с пилотом быстро унесли Егора.

Я остался один и только сейчас смог перевести дыхание. Если честно, не думал, что выпутаюсь из этой заварухи живым. Я попытался сосредоточиться и мысленно провести простой чек-диалог с компьютером чужого корабля, как делал это на «Магеллане». Такие проверки позволяли мне оценить системы корабля, просмотреть все нештатные ситуации и проверить параметры главного процессора. Чужая система ответила, но вполне ожидаемо запросила пароль. Это диалоговое сообщение я понял даже на языке «небесных людей». Видимо, между нами не так уж и много различий, подумал я и отбросил попытки связаться с кораблем. Пока я не разберусь с языком, я не смогу работать с чужими технологиями. Мыслеформа с запросом пароля исчезла, и я позволил своему разуму расслабиться.

Я уселся на пол возле криокапсулы. Отсчет все еще продолжался. По счастливой случайности во время перестрелки капсула не пострадала, так что мне оставалось лишь ждать. Что ж, в таком случае настало время подвести промежуточные итоги моего пребывания на этой планете. Назвать нынешнюю Землю «своей» у меня сейчас язык не поворачивался.

Во-первых, мы все еще живы. Мы пережили крушение, затем суровый климат недружелюбной планеты. Уцелели при столкновении с опасными, вооруженными до зубов аборигенами и свирепыми медведями-людоедами. Мы с честью преодолели все злоключения. Не обошлось и без потерь — я с тоской вспомнил гибель Филиппа. Мария сейчас была ранена, но за ее жизнь я уже не опасался. Ковалев, если дотянет до капсулы, тоже будет в строю через несколько недель. Люди выживают и с более серьезными травмами.

Во-вторых, мы добились энергетической независимости, а это означало, что наша миссия только начинается. Теперь мы можем путешествовать по всей Земле, изучая местное население, флору, фауну и климат. Мы можем смело утверждать, что являемся одной из самых серьезных сил на планете, а значит, можем претендовать на доминирующую роль в становлении будущего облика человечества.

В-третьих, мы одолели очень опасного врага. Причем битва с этим врагом началась без нашего ведома. Началась она задолго до старта «Магеллана» в дальний космос. Долгие десятилетия враг таился у нас под самым носом и вынашивал свои планы. Мои мысли остановились на докторе Боровском.

С точки зрения психиатра, наш геолог был серьезно болен. Как минимум мания величия и маниакально-депрессивный синдром. Причем оба состояния сильно запущенные. Но с другой стороны, меня не переставала удивлять выдержка Леонида Боровского. Одно то, что человек, считающий себя богом, мог столько времени скрывать свои способности и манипулировать людьми незаметно для окружающих, было достойно уважения. Такая осторожность и просто маниакальная последовательность в реализации своих замыслов наводили на мысль о том, что планы у доктора были воистину космическими. Мне не было известно, когда именно Леонид решился на физический сплав своего разума и чипа, дающего прямой доступ к квантовому компьютеру. Согласно личному делу геолога, доктор не имел никакого технического образования и с IT-сферой был на «вы». Но человек, разум которого имел доступ к безграничным вычислительным мощностям квантового компьютера «Магеллана», просто не мог быть полным дубом в программировании.

Размышляя на эту тему, я пришел к выводу, что безумие доктора Боровского имело не биологические корни. Скорее всего, просто его психика не выдержала такой нагрузки. С его разумом произошло ровно то, чего мы опасались при слиянии ИИ с квантовым компьютером. Физически Леонид был здоров и имел прекрасные функциональные показатели. Хотя сейчас достоверность этого можно было бы поставить под сомнение — все-таки геолог мог с легкостью фальсифицировать любые данные. Но, тем не менее, я осматривал его уже тут, на «Ермаке», и не нашел никаких серьезных нарушений. Какой же я дурак, что не просканировал геолога в автодоке Марии, пока он был без сознания! Уже тогда я обнаружил бы в его голове микросхемы.

Несмотря на то, что геолог сейчас лежал прямо передо мной с размозженным черепом, я испытывал странное чувство незавершенности этого противостояния. У меня в голове будто никак не складывался пазл. Целью Леонида было достижение безграничной власти и тотальное доминирование его разума над всем миром. Но его тактика, его методы, скрупулезная и основательная работа по захвату «Магеллана» и семи миллиардов эмбрионов, его будущих рабов, меня почему-то смущала. Слишком уж медленно развивался сюжет в его случае. На текущий момент нашему геологу уже было за восемьдесят. Не предел, конечно, для современного человека, но и далеко не расцвет. Когда, собственно, он планировал наслаждаться божественной властью и всемогуществом?

Леонид не озвучил свои планы, но, если сложить два и два, можно было понять его мотивы. Судя по всему, он планировал вернуть «Магеллан» на Землю при помощи ложного сигнала, отправленного его сыном. Далее при помощи Марии он собирался устроить диверсию на крейсере и уложить всех членов экипажа в криосон. Затем посредством своего апгрейда Боровский надеялся получить полный доступ к системам корабля и после устранения неугодных, а именно тех, кто мог бы разоблачить его, доктор планировал стать для всего человечества спасителем и единственным источником бесконечной мудрости. Учитывая его ненависть к текущей политической системе на планете, думаю, безумный доктор планировал воспользоваться системой терраформирования «Магеллана» и просто стереть текущую цивилизацию с лица земли.

Во всей этой стройной и логичной версии меня смущал лишь пресловутый фактор времени. Когда, черт подери, он планировал насладиться властью? Плюс он не мог не знать о том, что по возвращении «Магеллана» на Земле уже не будет того общества, с которым он боролся всю жизнь. Столкновение с новой реальностью неизбежно скорректировало бы его планы. В новом мире новоиспеченный бог имел бы не самые сильные позиции. «Магеллан» улетел, доступа к его системам терраформирования нет. Как нет и уже не будет эмбрионов — его будущих рабов. Какую же цель в таком случае преследовал безумный геолог, защищая лежащего в криокапсуле человека? Он сам признался, что не верит в то, что там может находиться его сын.