— Прошу, отец, давай проверим этот склад! — Кента сделал вид, что не услышал слова кэндзя.
Акайо несколько секунд смотрел в глаза сыну, затем повернулся к Канэко.
— Что скажешь, Канэко-сан?
Тот пожал плечами.
— Если вы знаете дорогу…
— Я запомнил, — быстро сказал Кента. — В тот раз я снял слепок маршрута.
Глава Жёлтого тигра нахмурился.
— Кроме того, я уверен, что у Навигатора и его Лоцмана не было времени запирать за собой двери, — сказал Кента, глядя на старейшину Ки-Тора. — Так что мы сразу пойдём, прав я или нет.
— Мы идём! — решительно заявил Акайо. — Надеюсь, ты не станешь нас останавливать, Канэко-сан?
— Речь шла только о тебе и твоём сыне, помнишь? — ответил тот, помедлив.
Акайо кивнул.
— Разумеется. Мои люди останутся у входа.
Канэко медлил. Его свита была напряжена, каждый маг походил на сжатую пружину: один знак, и начнётся бойня. То же самое было и с сопровождением Акайо Фурукавы. Недавние союзники в мгновенье ока могли превратиться в лютых врагов.
Кента взглянул на Минами. Будет жаль, если схватка произойдёт, и она погибнет. Девушка была очень милой, а детское выражение лица словно опровергало возможность любого насилия. Вот такие обычно и умирают первыми.
Наконец, Канэко кивнул.
— Хорошо, Акайо-сан, — сказал он. — Мы пойдём на склад. Я, ты и твой сын. Но предупреждаю: если ты попытаешься хотя бы приблизиться к телам Навигатора и Лоцмана, я убью вас обоих! Ты знаешь, что мне это по силам.
Акайо вздрогнул, лицо его искривилось, но он заставил себя улыбнуться.
— Договорились!
— Веди, — сказал Канэко Кенте. — Это же твоя идея.
Молодой некромант молча развернулся и пошёл в обратную сторону: нужный поворот они проскочили минут пять назад. Остальные маги потянулись за ним.
Глава 9
Хаттори Дэйки нервно курил, глядя в приоткрытое окно минивэна. Рядом с ним сидел изрядно потрёпанный Ямадзаки, поперёк его лица чернела полоса сажи. Смотрел он в пол. Напротив тряслись два раненых ястреба, один из которых был явно обречён: вместо живота у него зияла дыра, одежда пропиталась кровью. От раны исходил тошнотворный запах фекалий. Хаттори Дэйки вообще не понимал, почему тот до сих пор жив — должно быть, держался на остатках Ци. Но от подобного ранения не спасут все лекари отдела по контролю.
Впрочем, смерть офицера меньше всего волновала Хаттори Дейки.
Такого провала не случалось давно. Кто мог ожидать, что в дело вмешаются люди Акайо Фурукавы?! Они привели призраков, от одного воспоминания о которых Хаттори Дэйки передёргивало, и сердце начинало останавливаться и дрожать, как трусливый заяц. Масштабная операция обернулась бойней. Ястребы потеряли около дюжины своих, несколько машин, кучу личного оружия. Результата же никакого не добились. Ну, разрушили здание, может, убили парочку ямабуси (вражеских трупов, правда, никто не видел). Ради этого проводить операцию подобного масштаба было чистой воды безумием.
Хаттори Дэйки попытался представить, что скажет куратору Его Величества, причём сделать это придётся уже сегодня. Как он объяснит тот факт, что приказал взять неизвестного мага живым? У него была всего пара часов, чтобы придумать более или менее правдоподобное объяснение. Конечно, стоило позаботиться об этом заранее, но Хаттори Дэйки был так уверен в успехе… Главное — не допустить, чтобы стало известно, кто был объектом захвата. Навигатор должен достаться ему!
Полковник откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
Кому могло прийти в голову, что Канэко привлечёт Фурукаву, поделится с ним властью?! Не могло же появление магов Куросай объясняться случайностью. Хаттори Дэйки даже мрачно усмехнулся подобному предположению.
Но больше всего начальника «SD-5» занимала простая мысль, засевшая в мозгу и буравящая его не хуже дрели: удалось ли Навигатору выйти в Кава-Мидзу и проложить магам дорогу в Бездну?! Или Канэко не стал торопиться, будучи уверенным, что нападение ястребов не причинит Навигатору никакого вреда? Нет, наверняка старейшина решил подстраховаться и опередить противника — на случай, если в здание всё же прорвутся. Кроме того, затягивать не имело смысла: Канэко должен был знать, что всё больше рук тянулось к Навигатору, и ввести его в игру как можно скорее было в интересах старейшины.
Хаттори Дэйки открыл глаза, хотел затянуться, но увидел, что сигарета сгорела до фильтра. Раздражённо выбросив окурок в окно, он поднял стекло. Следовало взять себя в руки и сочинить удобоваримую версию произошедшего для куратора Его Величества. И ещё успеть вбить её в голову Ямадзаки.
Не было ни тронного зала, ни высокого кресла — ничего, что я ожидал увидеть, входя во дворец. Интерьеры в общепринятом смысле слова вообще отсутствовали. Тэкеши-Они восседал в центре какого-то странного белёсого ажурного сооружения в окружении огромного количества демонов всех мастей. Они копошились, как насекомые, карабкаясь друг на друга, срываясь, шевеля многочисленными конечностями. Картина была жуткой и достойной кисти Босха или пера Лавкрафта.
Я вдруг почувствовал себя очень маленьким даже в теле сторукого великана перед сонмищем порождений тьмы и хаоса. Поистине этот мир не имел ничего общего с человеческой реальностью! На миг стремление старейшин проникнуть сюда, пусть даже ради небывалого могущества, показалось мне чистейшим безумием.
Зачем им эта власть, столь же опасная, сколь и безграничная? Пусть бы пользовались тем, что даёт Кава-Мидзу. Её энергия, пусть даже крохи, ставят магов выше всех остальных, позволяют тайно вершить судьбы мира.
Я представил, что станет, если Озему Канэко и его ямабуси смогут черпать энергию прямо из Дзигоку. Что будет с человечеством, какая эпоха наступит для него? Каково придётся простым маленьким людям вроде тех, которые дерутся на старых складах, разбивая друг другу в кровь лица, или сидят в офисах, пытаясь заработать на хоть самую дешёвую иномарку, или служат домработницами, или… продолжать можно было до бесконечности. Я чувствовал, что люди, которые живут снаружи того аллегорического фасада, о котором говорил Канэко, люди вроде Амайи, неизмеримо ближе мне, чем тайные кланы, конгломераты, якудза и прочие влиятельные структуры со всеми их древними амбициями. Для них, наверное, не существовало «мелких» проблем — потерянной работы, бросившей тебя девушки или приближающейся старости. Но, расставшись с ними, они утратили что-то неизмеримо важное, незаметную, но существенную частицу души, и в этом не было вины нуэ, ёкаев или Тэкеши-Они. Это сделали с собой они сами. Я невольно содрогнулся, представив, что становлюсь холодным и расчетливым, как Канэко. Нет, такой судьбы мне не нужно! Не хочу уподобиться людям, распоряжающимся чужими жизнями так, словно они ничего не стоят.
— Всё нормально? — вдруг тихо спросила Аяко.
Должно быть, почувствовала моё настроение.
— Да, — ответил я. — Кажется, теперь да.
Я не лгал. В миг, когда я увидел мир, из которого хотели черпать силу и власть старейшины, я понял, что Бездна не изнанка, а зеркало того будущего, которое неизменно наступит, если кто-то на Земле получит неограниченную власть. Как здесь на костяном троне восседал Тэкеши-Они, так и в человеческом мире выше всех сядет Озему Канэко — или любой другой, завладевший бесконечной энергией Бездны. А члены его клана превратятся в подобия демонов и нуэ. И что тогда станет с философией гармонии? Станут ямабуси Ки-Тора по-прежнему придерживаться её? Я очень сомневался. Скорее всего, трансформируют в нечто нравственно удобное, а значит, уродливое. И воцарится насилие под маской благоденствия, как это случалось в человеческой истории не раз.
И ещё я понял, почему судьбы прежних Навигаторов были так похожи друг на друга. Почему они исчезали, а дорога в Бездну так и оставалась непроложенной. Да и разве мог кто-либо поступить иначе, побывав во дворце Тэкеши-Они и взглянув в его одутловатое чёрное лицо, покрытое шишкообразными наростами, с широкой лягушачьей пастью, полной мелких треугольных зубов, и маленькими, глубоко посаженными глазками, блестевшими, как стеклянные шарики? Увидев копошащихся у его толстых, покрытых складками ног рабов, все помыслы которых были лишь о том, как удовлетворить ненасытный аппетит своего хозяина? Я чувствовал их желания, улавливал эмоции, вязкие и зловонные, как болото в жаркий летний день.